Ноги несли её автоматически. Второй этаж. Третий. Четвёртый — их этаж. В голове стучала одна мысль: это ошибка, это недоразумение, Су-хо объяснит всё, у него есть объяснение. Но сердце, это проклятое сердце, билось так громко, будто пыталось вырваться из груди и кричало: ты знаешь правду, ты просто не хочешь её принять. Хва-ён остановилась перед дверью их квартиры — номер четыреста два. Рука, держащая ключ, дрожала. Из-за двери доносились звуки. Смех. Женский смех, лёгкий и беззаботный. Потом мужской голос — голос Су-хо, — произносящий что-то, и снова смех. Вставив ключ в замок, Хва-ён повернула его максимально тихо. Дверь открылась бесшумно — они смазывали петли только на прошлой неделе. Прихожая была освещена слабым светом ночника. На полу стояли незнакомые туфли на высоком каблуке, красные, лаковые. Рядом валялась женская сумочка с золотистой цепочкой.
